Один из распространённых видов охоты на кабана в России это охота с подхода. Конечно он не самый добычливый как например с засидки у привады, куда копытные особенно в зимний период, ходят кормиться буквально по расписанию и охотнику достаточно лишь тихо просидеть на лабазе выполненном на дереве в ожидании выхода зверя к кормушке.
Для меня же настоящей охотой или наблюдением всегда являлось выследить, высмотреть зверя, подобраться к нему так, что бы тот не почуствовал приближения охотника. Когда подбираешься к дикому зверю или слышишь его присутствие неподалёку, из глубин подсознания вырваются просыпаясь самые древние охотничьи инстинкты. Ощущения эти непередаваемы, остры и запоминаются надолго...
Заранее, на кануне с егерем, обсуждаешь как стадо мигрирует в поисках корма, где днюет и где переходит. Узнать всё это помогает если тебе хорошо известна местность и рельеф, а также регулярные наблюдения следов и набродов на траве которые изучаешь не за один день.
Выходишь засветло, до захода солнца. Неторопясь идёшь к знакомой лесной опушке от которой можно потом начать подход к кормящемуся зверю в сумерках или полной темноте. Неподалёку здесь остались обширные заросли терновника, два десятка лет назад тут была деревня, жили люди, кипела жизнь. Теперь от домов остались лишь полустенки и остовы, некоторые дома едва стоят, но внутри уже растёт крапива, пустырник и иван-чай. Эту деревню зверьё хорошо освоило. Днём здесь можно встретить глухаря с глухарой, тетеревиный выводок, лоси частенько наведываются полакомиться в деревенских усадах терновником, рябиной и тальниково-осиновыми молодыми порослями.
Каждый раз такая охота или просто наблюдение за зверем это лотерея. Можно раз за разом приходить на заветное место, но зверь будет проходить стороной, ходить кормиться другой тропой, другим маршрутом. И только терпение и наблюдательность выигрывают в таком случае. Тихое ожидание.
Вдыхаешь влажный осенний воздух напоенный ароматами травных прелей и листвы. Пахнет грибами, мхом, полынью, каким-то уже слабым ароматом разнотравья, едва уловимые и приятные запахи лета в осеннем лесу.
Короток становиться осенний день. Солнце буквально на глазах скатилось к горизонту и заря быстро гаснет в малиново-жёлтых цветах, озаряя последним отблеском кроны елей, сосен и золотистую листву берёз.
Сумерки тихо окутывают корни, стволы и вершины деревьев. Потянуло прохладой и сыростью из оврагов и низин в пойме реки поросшей осокой. Если ты ждёшь, то время замирает, тянется медленно словно туман выползающий из болот. Лёгкий ветерок, играющий дрожащими листьями осин стих совсем. Становиться слышно как на перекатах журчит неподалёку лесная речка, что несёт свои воды в утробе густого леса. Тихо пискнула синичка севшая буквально тебе на нос, на совсем близкую ветку, рассматривает не то тебя, не то ствол дерева к которому ты прислонился и тихо стоишь. Силуэты молодых ёлок выдвинувшихся словно пехота в заростающее польцо потемнели. Теперь они кажутся причудливыми зверями в окружении леса и на фоне пожухлой травы.
Чем больше сгущаются сумерки, тем сильнее растёт напряжение. Стараешся настроиться на звук и фон окружающих звуков. Ждёшь. В ожидании проходит час, другой, третий... Медленно выплывает луна путаясь в еловых ветвях. Если ясно и она полная, то заливает округу своим холодным серебряным светом. Звезды разжигаются и начинают мерцать. Глаза начинают привыкать к темноте. Всматриваешься и снова прислушиваешься к лесным звукам.
Слышно как неподалёку зашуршала листва. Кто-то лёгкий вышел и замер наблюдая и то же слушая. Это лисица отправилась мышковать. Тут неподалёку в лесном глубоком овраге у неё нора. Целые лабиринты нор. Живёт тут уже не первый год целая семья. В прошлый раз ночью она подошла очень близко ко мне. Буквально в пяти метрах стояла рассматривая и принюхивалась. Я стоял не шелохнувшись и едва дыша. Казалось, что она слышит как бьётся моё сердце. Постояла и побежала не торопясь по своим делам. А ты ждёшь дальше, настраиваешься на тонкую волну звуков уже ночного леса и тогда приходит чувство что ты живёшь. Внутри как буд-то что-то ёкает, открывается, как электричество наэлектролизовывает обострённое восприятие действительности. Ты один. На едине с лесом и самим собой.
Много о чём можно думать, вспоминать моменты из жизни, но они должны быть добрыми и приятными. Тогда время снова начнёт двигаться, а не медленно ползти как этот туман...
Лёкгий щелчок сломанной ветки в лесу, потом ещё и какой-то утробный низкий рык... Сознание словно очнулось. Сердце начинает быстро ускоряться в волнительном ритме. Пришедшая внезапно какая-то сухость во рту... Ловишь каждый звук, каждый запах, всматриваешься в полумглу. Никаких движений, даже поёжится нельзя если холодно. Тебя не должен выдать ни запах, выпахнувшийся из одежды, ни шелест травы, ни движения ...
Кто-то тяжёлый приближается к твоей опушке и шуршит листвой, выдаёт себя похрустыванием хвороста и веток, останавливается, то же слушает. Ближе, ближе... Теперь становиться отчётливо слышно как дикий зверь глубоко и шумно вдыхает ноздрями воздух, утробное низкое не хрюканье а ревение или рык... Снова встаёт и "отдыхивается"... Неужели почуствовал?!! Нет, идёт ближе, проходит в каких-то десяти метрах от тебя в зарослях кустов через которые разглядеть его силуэт невозможно, встаёт и минут наверное десять стоит вдыхая с силой воздух, пытаясь почуствовать любой посторонний запах. Ничего, и, он направляется через мелкий березняк-чепыгу к терновнику в деревенских усадах продираясь буквально напролом. Вот в прогале между кустами промелькнуло его горбатая высокая чёрная холка. Чёрт побери! Это секач. Крупный, опытный, матёрый, кабан. Он всегда ходит один или в стороне. Пропускаешь его... Ждёшь, слушаешь и смотришь стараясь выхватить любое следующее передвижение.
Следом за ним, но в стороне выкатывает стадо свиней на порядок поменьше. Они уже не так осторожничают. Двигаются шумно, практически без остановки. Вот они прошли в терновые заросли и сразу оттуда стало доноситься чавканье, утробное хрюканье, шуршание и хруст.
Теперь самое ответственное- подход. Под шум, в полуприседе, контролируя каждый шаг, опускаешь ногу под корни травы стараясь крайне осторожно двигаться с подветренной стороны к стаду.
Адреналин в крови просто кипит. Кажется что зверь может услышать не щелчок сломанной тобой ветки, а как бьётся в бешенном ритме твоё сердце.
Крадёшься ближе и ближе, часто останавливаешься и слушаешь. Стараешься определить расположение кабанов. Секачь отошёл в сторону и кормится в дальнем терновнике где ещё стоит пара яблонь, остальные близко к тебе. Мышцы ног уже жгёт от напряжения.
Всё, ближе подходить нельзя, максимум подкравшись к кустам замираешь затаившись за стеной полусухой крапивы. Любой неосторожный шаг и всё пропало. Надеешься что они перейдут к твоей стороне на расстояние каких-то считанных метров... И вот несколько свиней начинают чавкая продираться в терновых кустах к тебе. Перемещающиеся силуэты крупных зверей освещаемые лунным светом становиться отчётливо видно. Стоишь и наблюдаешь, растворившись в траве... Вот она дикая природа, вот они древние инстинкты в потоки крови мчатся в твоём мозгу, вот они первобытные ощущения за которыми ты охотился столько времени человек...
Для меня же настоящей охотой или наблюдением всегда являлось выследить, высмотреть зверя, подобраться к нему так, что бы тот не почуствовал приближения охотника. Когда подбираешься к дикому зверю или слышишь его присутствие неподалёку, из глубин подсознания вырваются просыпаясь самые древние охотничьи инстинкты. Ощущения эти непередаваемы, остры и запоминаются надолго...
Заранее, на кануне с егерем, обсуждаешь как стадо мигрирует в поисках корма, где днюет и где переходит. Узнать всё это помогает если тебе хорошо известна местность и рельеф, а также регулярные наблюдения следов и набродов на траве которые изучаешь не за один день.
Выходишь засветло, до захода солнца. Неторопясь идёшь к знакомой лесной опушке от которой можно потом начать подход к кормящемуся зверю в сумерках или полной темноте. Неподалёку здесь остались обширные заросли терновника, два десятка лет назад тут была деревня, жили люди, кипела жизнь. Теперь от домов остались лишь полустенки и остовы, некоторые дома едва стоят, но внутри уже растёт крапива, пустырник и иван-чай. Эту деревню зверьё хорошо освоило. Днём здесь можно встретить глухаря с глухарой, тетеревиный выводок, лоси частенько наведываются полакомиться в деревенских усадах терновником, рябиной и тальниково-осиновыми молодыми порослями.
Каждый раз такая охота или просто наблюдение за зверем это лотерея. Можно раз за разом приходить на заветное место, но зверь будет проходить стороной, ходить кормиться другой тропой, другим маршрутом. И только терпение и наблюдательность выигрывают в таком случае. Тихое ожидание.
Вдыхаешь влажный осенний воздух напоенный ароматами травных прелей и листвы. Пахнет грибами, мхом, полынью, каким-то уже слабым ароматом разнотравья, едва уловимые и приятные запахи лета в осеннем лесу.
Короток становиться осенний день. Солнце буквально на глазах скатилось к горизонту и заря быстро гаснет в малиново-жёлтых цветах, озаряя последним отблеском кроны елей, сосен и золотистую листву берёз.
Сумерки тихо окутывают корни, стволы и вершины деревьев. Потянуло прохладой и сыростью из оврагов и низин в пойме реки поросшей осокой. Если ты ждёшь, то время замирает, тянется медленно словно туман выползающий из болот. Лёгкий ветерок, играющий дрожащими листьями осин стих совсем. Становиться слышно как на перекатах журчит неподалёку лесная речка, что несёт свои воды в утробе густого леса. Тихо пискнула синичка севшая буквально тебе на нос, на совсем близкую ветку, рассматривает не то тебя, не то ствол дерева к которому ты прислонился и тихо стоишь. Силуэты молодых ёлок выдвинувшихся словно пехота в заростающее польцо потемнели. Теперь они кажутся причудливыми зверями в окружении леса и на фоне пожухлой травы.
Чем больше сгущаются сумерки, тем сильнее растёт напряжение. Стараешся настроиться на звук и фон окружающих звуков. Ждёшь. В ожидании проходит час, другой, третий... Медленно выплывает луна путаясь в еловых ветвях. Если ясно и она полная, то заливает округу своим холодным серебряным светом. Звезды разжигаются и начинают мерцать. Глаза начинают привыкать к темноте. Всматриваешься и снова прислушиваешься к лесным звукам.
Слышно как неподалёку зашуршала листва. Кто-то лёгкий вышел и замер наблюдая и то же слушая. Это лисица отправилась мышковать. Тут неподалёку в лесном глубоком овраге у неё нора. Целые лабиринты нор. Живёт тут уже не первый год целая семья. В прошлый раз ночью она подошла очень близко ко мне. Буквально в пяти метрах стояла рассматривая и принюхивалась. Я стоял не шелохнувшись и едва дыша. Казалось, что она слышит как бьётся моё сердце. Постояла и побежала не торопясь по своим делам. А ты ждёшь дальше, настраиваешься на тонкую волну звуков уже ночного леса и тогда приходит чувство что ты живёшь. Внутри как буд-то что-то ёкает, открывается, как электричество наэлектролизовывает обострённое восприятие действительности. Ты один. На едине с лесом и самим собой.
Много о чём можно думать, вспоминать моменты из жизни, но они должны быть добрыми и приятными. Тогда время снова начнёт двигаться, а не медленно ползти как этот туман...
Лёкгий щелчок сломанной ветки в лесу, потом ещё и какой-то утробный низкий рык... Сознание словно очнулось. Сердце начинает быстро ускоряться в волнительном ритме. Пришедшая внезапно какая-то сухость во рту... Ловишь каждый звук, каждый запах, всматриваешься в полумглу. Никаких движений, даже поёжится нельзя если холодно. Тебя не должен выдать ни запах, выпахнувшийся из одежды, ни шелест травы, ни движения ...
Кто-то тяжёлый приближается к твоей опушке и шуршит листвой, выдаёт себя похрустыванием хвороста и веток, останавливается, то же слушает. Ближе, ближе... Теперь становиться отчётливо слышно как дикий зверь глубоко и шумно вдыхает ноздрями воздух, утробное низкое не хрюканье а ревение или рык... Снова встаёт и "отдыхивается"... Неужели почуствовал?!! Нет, идёт ближе, проходит в каких-то десяти метрах от тебя в зарослях кустов через которые разглядеть его силуэт невозможно, встаёт и минут наверное десять стоит вдыхая с силой воздух, пытаясь почуствовать любой посторонний запах. Ничего, и, он направляется через мелкий березняк-чепыгу к терновнику в деревенских усадах продираясь буквально напролом. Вот в прогале между кустами промелькнуло его горбатая высокая чёрная холка. Чёрт побери! Это секач. Крупный, опытный, матёрый, кабан. Он всегда ходит один или в стороне. Пропускаешь его... Ждёшь, слушаешь и смотришь стараясь выхватить любое следующее передвижение.
Следом за ним, но в стороне выкатывает стадо свиней на порядок поменьше. Они уже не так осторожничают. Двигаются шумно, практически без остановки. Вот они прошли в терновые заросли и сразу оттуда стало доноситься чавканье, утробное хрюканье, шуршание и хруст.
Теперь самое ответственное- подход. Под шум, в полуприседе, контролируя каждый шаг, опускаешь ногу под корни травы стараясь крайне осторожно двигаться с подветренной стороны к стаду.
Адреналин в крови просто кипит. Кажется что зверь может услышать не щелчок сломанной тобой ветки, а как бьётся в бешенном ритме твоё сердце.
Крадёшься ближе и ближе, часто останавливаешься и слушаешь. Стараешься определить расположение кабанов. Секачь отошёл в сторону и кормится в дальнем терновнике где ещё стоит пара яблонь, остальные близко к тебе. Мышцы ног уже жгёт от напряжения.
Всё, ближе подходить нельзя, максимум подкравшись к кустам замираешь затаившись за стеной полусухой крапивы. Любой неосторожный шаг и всё пропало. Надеешься что они перейдут к твоей стороне на расстояние каких-то считанных метров... И вот несколько свиней начинают чавкая продираться в терновых кустах к тебе. Перемещающиеся силуэты крупных зверей освещаемые лунным светом становиться отчётливо видно. Стоишь и наблюдаешь, растворившись в траве... Вот она дикая природа, вот они древние инстинкты в потоки крови мчатся в твоём мозгу, вот они первобытные ощущения за которыми ты охотился столько времени человек...
