Душа охотника с трепетом ждёт открытия весенней охоты. В Нижегородской области охота по северу открывается с 21 апреля на 16 дней. Признаюсь, самому мне, шило в заднице не даёт покоя и я с нетерпением жду когда отправлюсь в глухомань Варнавинских лесов и Ветлужских разливов на несколько сказочных и диких дней...
Вобщем в этой теме - отчёты и рассказы с охот. Ёмкие и красочные, обязательно с фото или видеосъёмкой добычи или процесса охоты. Так что фотоаппараты не забываем! Считаем деньки! Настоящим охотникам - ни пуха, ни пера!
Пользователь
Сообщений: Регистрация: 22.03.2012
0
11.04.2012 11:03:57
post-944-1334127593.jpg(377581)Добавлю : весенняя охота 2012 г открывается на ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ Ниж-ой области с 21 апреля по 6 мая включительно. Всем ни пуха !!!
Положили начало сезону, отлично отохотившись и побродив по проснувшемуся весеннему лесу наполненном птичьим гомоном.
Тетерев
Глухарь
Мореман с трофеем
К сожалению нет фото кряка
И одно из зрелищного и запоминающегося - ледоход на Ветлуге
Надеюсь продолжение следует
Пользователь
Сообщений: Регистрация: 27.02.2009
0
27.04.2012 18:19:47
Ночь. Еще звезды на небе даже и не думали уходить на покой, а будильник уже надрывается, звенит. Пора на охоту … 3 часа – то ли ночи, то ли утра, непонятно. Подъем, легкий завтрак, чем Бог послал (а после Пасхи послал он неплохо – вареные яйца ,сыр и 50 грамм коньяку), и сборы. За спину рюкзак – и вперед, за Тетеревом. Именно так, с большой буквы – за этой отважной и красивой птицей. Не слишком долгая дорого, через овраги, поля и перелесок и вот я на месте. Построенные, загодя, днем, шалаш манит своей теплотой и уютом. Так и хочется облокотиться на ружье и вздремнуть часок-другой, но нет – сегодня ждем гостей! Спустя пол часа раздалось хлопанье крыльев и первый – токовик - прилетел. Но … прилетел – это мягка сказано, такое ощущение, что он не рассчитал с посадкой и тяжелым мешком плюхнулся на землю В голове пронеслось – вся, конец охоте, разбился нафиг Видимо, это такая фишка в этом году – аварийная посадка на поле и через 10 мин раздалось первое чуфыканье … созывает своих. В ответ ему тетерки запели свою курлыкающую песню. Словно подбадривая на дальнейшее.
Слева и справа грохот тяжелых ,приземляющихся бомбард…. Тьфу, тетеревов! Вот все расселись по своим местам и начался концерт с песнями и плясками.
Главный заводила распускает крылья, поет и подскакивает. Вызывает на бой претендентов. Весна пришла в природу... То тут, то там слышится ответное чуфыканье и хлопот крыльев – ток начался. Петухи распушили хвосты, расправили крылья и словно в танце ходят по кругу, показывая всем какие они красивые весной. А мне остается любоваться и ждать, когда солнышко встанет повыше, осветит поле. И вот уже стало лучше видно всех, можно выбрать Тетерева для себя. Аккуратно раздвигаю ветки, чуть выставляю ствол, прицеливаюсь. Жду пока петух повернется ко мне боком и замрет. Секунда – и выстрел. … даже не трепыхнулся. Дробь точно попала в цель. Один есть!
Петр Иванович Скороходов был человеком немолодым. Небольшого росточка, коренастый, плечистый, он в свои неполные пятьдесят выглядел молодцом. Отслужив положенный срок в армии, Иваныч в солидном чине полковника уволился на заслуженный отдых, съехал из города в деревню и, поселившись в родительском доме, оставшемся ему в наследство, полностью погрузился в сельскую жизнь со всеми ее тяготами и заботами. Видимо, так приустал Иваныч за свои "служивые" годы от "бравой" суеты, что колку дров и топку печи начал считать приятным занятием. Так и зажил Петр Иванович в своей Якушевке подобру-поздорову, наслаждаясь деревенской жизнью. Воскресил он и свою давнюю юношескую страсть к охоте, которой когда-то сильно увлекался, но ввиду суетной армейской службы и офицерской неустроенности подзабросил. Охота - страсть непроходящая. Прикупил себе новенький ИЖ-27 и все остальное, что необходимо для охотничьей утехи, засел за теорию и со временем до "победного" освоил охоту на зайцев и лисиц, на вальдшнепиных тягах и с подсадной на просторных мещерских весенних разливах. Но настоящей, сокровенной мечтой Петра Ивановича была глухариная охота на току. Считая себя уже состоявшимся охотником, он никогда за всю свою жизнь не слышал токующего глухаря. А как хотелось! Но что делать? Просить местных охотников, чтобы сводили на знакомые тока, было бессмысленно. Это Иваныч хорошо понимал, ведь настоящий охотник-глухарятник ни "в жисть" не поведет чужака на известный ему глухариный ток. Оставалось одно - искать ток самому. Вот тут-то и стал Петр Иванович припоминать, где ему когда-либо доводилось видеть глухарей: боры у Барских лугов, что за речкой Черной, на "угольницах" Вичихи, на ягодниках в старом горельнике. Рассуждая, Иваныч мыслил: "Если встречал там мошников, не важно когда - весной ли, осенью, - значит, и тока должны там быть. А куда же им деться? Ведь глухарь - птица-то неперелетная". По мартовской распутице исходил-излазил Иваныч по глубокому снегу все предполагаемые места возможных токовищ. Все впустую! Лишь после долгих мучений набрел он на глухариный разгул - чертежи мошниковых гулянок в Вичишинском бору. "Раз начертил петух - значит, есть здесь ток", - решил Иваныч и стал терпеливо дожидаться апреля, открытия охоты. Даже денег подкопил на глухариную лицензию.
Только вот одна беда была у начинающего глухарятника (он этого жутко стеснялся и скрывал от местных охотников) : уж больно не любил он по ночам по лесу шастать. Как-то не по душе Иванычу были эти ночные лесные похождения. Страх одолевал. На тягах да утиных разливах он всегда в компании бывал, на ток же одному идти нужно. "А вдруг, правда, глухариное игрище нашел? Если не один пойдешь, путь-дорогу другим укажешь", - вертелась у Петра Иваныча меркантильная мыслишка. А вот набрел-то Иваныч на глухариные чертежи как раз в тех местах, где, по рассказам старожилов, в конце 40-х годов прошлого века было немецкое кладбище. Пленные немцы в ту пору, отстраивавшие железнодорожную ветку Кривандино-Рязановка, нашли здесь свое последнее пристанище. С годами точное местонахождение того самого кладбища стерлось из людской памяти. Но бывать в тех местах, особенно ночами, жители окрестных деревень особо не желали. И тут, как на грех, Иваныч высмотрел возможный точок. Но делать нечего - охота пуще неволи, и в один из апрельских дней отправился Иваныч на ночь в Вичишинский бор. Добрался до места привала, где и решил заночевать до "глухариной" зорьки. Еще посветлому нарубил лапника на лежанку, запас дровец для костра, чтоб на всю ночь хватило, и уже за крепким чаем проводил последние сумерки угасающего дня. Пламя костра, игравшее на сухих валежинах, уложенных нодьей, обдавало охотника уютным теплом, настойчиво заставляя погрузиться в глубокую дрему. А ночь была полна звуков: вот отчего-то завалилась наземь сушина, заухала неясыть, прошла в вышине стайка невидимых чирков, и где-то далеко на болотах горельника протрубили кем-то стронутые в ночи журавли. Иваныч настороженно вслушивался, ежеминутно пытаясь отогнать от себя накатывающую дрему. Взглянул на циферблат часов - второй час ночи. Еще времени уйма - торопиться некуда. А сон все-таки сморил Иваныча, он прилег на мягкую, слегка пружинящую лежанку из елового лапника и, повернувшись спиной к костру, задремал. Вдруг совсем близко, в каких-то нескольких десятках метров от костра, раздался резкий душераздирающий крик, которого доселе Иваныч никогда не слышал. Этот звук, похожий чем-то на детский плач, несколько раз пробил ночь и стих. Что это? Петр Иваныч осторожно привстал с лежака. Диковинные возгласы раздавались именно с той стороны, куда вскорости надлежало отправиться в поисках токующего мошника. Что за чепуха? Мурашки дружной стайкой бегали туда-сюда по Иванычеву телу. И вдруг загадочные звуки невидимого в темноте существа вновь повторились. Крики то отдалялись, то вновь неудержимо приближались к месту Иванычева ночлега. В эти минуты несчастный глухарятник, замерев от ужаса, стоял, прислонившись к сосновому стволу, и, словно заговоренный, твердил вслух: "Что это? Что это? Не может быть?.." Никогда ранее не веривший в Бога, он вдруг начал креститься. В голове роились предположения, хоть как-то объясняющие загадку страшных звуков. "Может быть, меня кто из местных охотников подкараулил и решил отпугнуть от тока?" - внезапно подумал Иваныч. Но больше всего в голову лезли недобрые мыслишки о нечистой силе, о таинственном немецком кладбище, да и о всякой другой чепухе, отчего сразу идти за мошником расхотелось. На часах было уже около четырех часов утра. Пора бы и за глухарем. Но Иваныча обуял такой необъяснимый ужас, что он решил, дождавшись полного рассвета, отправиться обратно домой, вовсе оставив мысль о поиске глухариного тока... Минуло с той "глухариной" ночи порядком, а Петр Иваныч о том, что слышал в ту ночь, никому из охотников так и не рассказал - боялся насмешек. Но догадки продолжали терзать охотника. Как-то встретился Иваныч у колодца с Тамарой Михайловной, соседкой из дома, что напротив. Разговорились о том о сём. Слово за слово, упомянул Иваныч и о той таинственной ночи в Вичишинском бору, и о тех странных ночных звуках. - Что ты, сосед! - ответила смеясь Михайловна. - Это же суматошные весенние зайцы ужас на все лесное наводят. Весне косые радуются. Кто никогда весеннего крика зайца не слышал, и впрямь может принять его за лешачиные происки. Они только на крик страшны, словно разбойники. Я когда их в первый раз услышала - обомлела. Хорошо, что это дело днем было, да и была я тогда не одна. А то бы точно деру дала. А уж после того не раз слышала, как косые гуляют, да только удивлялась тому, что уж больно шибко они о своих "свадьбах" заявляют... Выслушал Петр Иванович Михайловну, но к сказанному ею отнесся недоверчиво. Неужто и вправду зайцы могут так кричать?! Но все же решил в тот самый Вичишинский бор по ночам больше не ходить. И глухари не нужны! Одной той ноченьки с лихвой хватило. (с) взято с сайта nntt.org
